УДК 177 + 341

Б.Б. Родоман

МОРАЛЬ ЛИЧНОСТИ И МОРАЛЬ ГОСУДАРСТВ:

«QUOD LICET JOVI, NON LICET BOVI»?

Российский НИИ культурного и природного наследия

имени Д.С.Лихачёва (Москва)

В обыденном сознании и в средствах массовой информации (СМИ) государства (страны) нередко выглядят как некоторые живые существа, наделённые специфическими интересами и действующие для осуществления своих целей и задач [4]. Поведение государства как юридического лица в отношениях с другими государствами и с физическими лицами (гражданами и подданными) регулируется не только правом, но и бывает объектом моральной оценки. В какой степени применимы к государству те же моральные нормы, которые бытуют в оценках межличностных отношений?

1. Нравственные начала у высших животных

Современная наука не обнаруживает между людьми и прочими высшими животными такой глубокой пропасти, которая присутствовала в христианской и марксистской картинах мира. Об общей природе живых организмов свидетельствуют впечатляющие достижения медицины и генетики. Автор данной статьи придерживается гипотезы, или постулата, о естественном, эволюционно-биологическом происхождении нравственности. Альтруистические компоненты поведения необходимы для выживания той или иной группы особей / индивидов как функционирующего целого [8]. Среди животных это виды, популяции, стада, стаи, семьи и т.п. В человеческом обществе – прежде всего семья, а также более реликтовые, но во многих странах влиятельные группы – род, племя, этнос, клан. И, наконец, одно из самых высших, целостных и живучих объединений – государство, которое тоже рассчитывает на то или иное самоограничение своих граждан, а в предельных случаях пользуется их самопожертвованием для поддержания своего статуса.

Вульгарное представление о жизни животных как о сплошной и непрерывной борьбе за существование, о «войне всех против всех», то и дело переносимое на людей в виде социального дарвинизма и ему подобных учений, несостоятельно, потому что в органическом мире борьба, агрессия, хищничество постоянно уравновешиваются противоположными факторами, такими, как симбиоз, кооперация, солидарность, взаимопомощь, которые также служат двигателями эволюции [2].

Рассуждая о человеческих качествах на фоне общих представлений о поведении всех животных, мы сталкиваемся с этимологическим несовершенством, а если выразиться резче – с непригодностью многих терминов. Прежде всего, совершенно неприемлемо различение и противопоставление двух начал – биологического и социального. У большинства животных есть социум, весьма сложно устроенный, а человек – один из многих видов млекопитающих. Вместо «люди и животные» надо говорить «люди и прочие животные». Знатокам и любителям диких животных не нравятся такие слова, как «зверство», «волчьи законы», «бесчеловечность» и пословица «Человек человеку волк». В отличие от человека, «звери» (прочие млекопитающие) не тратят так много сил и ресурсов на истребление особей своего вида, не наслаждаются жестокостью, не практикуют пыток. У собак и обезьян есть стыд и совесть, они способны страдать от несправедливости, признавать ошибки и раскаиваться в своих поступках [1]. И, наконец, слово «мужество» неудобно с феминистской точки зрения.

2. Нравственность и мораль на личностном уровне

В человеческом обществе, как и в некоторых сегментах прочего животного мира, существует двойная нравственность и/или мораль: для своих и для чужих. Положительные моральные качества, или добродетели, такие, как верность, взаимопомощь, доброта, чувство долга, искренность, самоотверженность, справедливость, терпение, щедрость воспитываются в малых коллективах, где все знают друг друга и общаются постоянно. Это прежде всего семья как институт для выращивания потомства (особенно – многодетная, многопоколенная). Вместе с тем, многие добродетельные поступки для «своих» могут негативно оцениваться «чужими», если благополучие группы достигается за счёт других групп.

Другая, после семьи, школа и поприще для проявления добродетелей – временный коллектив, действующий в экстремальных условиях в изоляции от внешнего мира. Таковы в недавнем прошлом некоторые экспедиции в ненаселённой людьми местности, военные отряды в окружении, альпинисты и спортивные туристы в походах высокой категории сложности, когда ещё не было мобильных телефонов, страховки, надёжных спасателей, возможности благополучно прервать поход при несчастном случае. Туристские коллективы не столько воспитывали в своих взрослых членах выносливость, товарищество, взаимопомощь, скромность, сколько принимали людей, уже обладающих этими качествами, путем многолетнего отбора, начиная с самых легких походов и прогулок [6].

Формированию коллективистских добродетелей способствует суровая географическая среда. (В прошлом она же нередко вынуждала убивать стариков и новорождённых). До середины ХХ в. сохранялись остатки «северной морали» у народов Субарктики (взаимопомощь, честность, отсутствие воровства).

За пределами коллективов, спаянных родственными и товарищескими отношениями, на первое место выходят правила этикета, вежливость, любезность, презумпция доброжелательности. (Ожидание враждебности от незнакомых людей было нормальным в «доисторических обществах» и на колонизуемых фронтирах, слабо охваченных государственной властью; в наши дни оно присуще маргиналам и девиантам). В странах с резкой социальной поляризацией и низкой степенью законопослушности распространены межличностные отношения типа «хищник – жертва».

Прогресс нравственности (действительный или желательный) можно толковать как экспансию позитивной человеческой морали, её распространение на новые категории живых существ путём перевода их из чужих в свои: отказ от людоедства, убийства пленных, рабства, расизма, сословно-кастового деления, эмансипация женщин, этнических и сексуальных меньшинств, признание права на жизнь за многими животными и растениями, всесторонняя охрана природы. В данном примере экспансия морали идёт сверху вниз – от «высших» существ к «низшим». За моральным признанием следует законодательство.

Многое, но далеко не всё из вышесказанного применимо и к юридическим лицам. В отношениях между фирмами ценятся доверие, честность, надёжность, обязательность, но никто не ждёт от них доброты, щедрости, искренности, правдивости, скромности, самоограничения, самоотверженности, дружбы, взаимной любви. Конкуренты скрывают свои стратегии, не делятся бескорыстно всякого рода методами и рецептами. Рыночную экономику двигают жадность и агрессия, стремление уничтожить конкурентов. Ложь – важное средство достижения успеха в рекламе, у политиков, адвокатов, в СМИ. При построении пирамиды власти иногда действует негативный отбор. Для политической карьеры благоприятны коварство, хитрость, предательство, а лидером нередко становится гнуснейший.

3. Мораль государств

Запасшись длинным списком добродетелей, применим его к юридическому лицу высшего уровня – государству. Отношения государства с гражданином при всех режимах далеки от равноправия, что само по себе аморально. Не отучив своих граждан от злодеяний, государство взяло на себя право их совершать. Убийца, насильник, грабитель нарушают монополию государства на совершение аналогичных действий, – репрессии, войны, экспроприации, налоги (согласно крайней, анархистской точке зрения).

В межгосударственных отношениях стала нормой взаимопомощь при стихийных бедствиях, многие страны состоят в военно-оборонительных союзах, но прочие альтруистические добродетели им не свойственны. Им не присуща щедрость и уступчивость, когда речь идёт о территории; напротив, не редка патологическая скупость, нежелание отдать даже крохотный клочок земли, аннексированный при прежнем режиме, от которого нынешняя власть отмежевалась. Боязнь государства потерять свою честь и достоинство иногда напоминает нравы дворян-дуэлянтов. На уровне межличностных отношений как-то не принято хвастаться учинёнными насилиями, кровопролитиями, грабежами, но многие государства такими достижениями гордятся, строят на них свою идеологию, внедряют в учебники истории, учреждают в их память праздники.

В отношениях между собой государства широко пользуются презумпцией враждебности. Они охвачены гонкой вооружений, запасаются оружием, имеют планы военных действий на территориях своих соседей, какими бы хорошими не были их отношения в данный момент. Правда, в некоторых частях света межгосударственная настороженность считается уже невозможной, но на большей части остального мира она сохраняются.

Государствам, как и прочим лицам, могут быть присущи отклоняющееся поведение, необъяснимые реакции, грубо противоречащие реальной ситуации; свойственны некоторые психозы, например, имперская паранойя с маниями величия и преследования, фобии потери территориальной целостности и распада территории [5], немотивированная агрессивность, имперский реваншизм, историческая амнезия и т.д. За недостатком обычных человеческих добродетелей государство выглядит в среднем менее нравственным, чем личность.

4. Мораль промежуточных юридических лиц

Если сравнение государства с личностью по их моральным качествам некорректно, если государству по его природе дозволено то, что запрещено гражданину, то как мы оценим разнообразные институты, занимающие промежуточное положение? Эти промежуточные объекты в воображаемом социальном пространстве выстраиваются в две линии, простирающиеся большей частью параллельно, но концами сходящиеся в двух точках – наверху (в государстве) и внизу (в гражданине).

Первая линия – экстерриториальная. Это вмещающие личность (гражданина) группы, обладающие разными размерами (людностью) – половозрастные, социально-классовые, профессиональные, а также родоплеменные, этносы, этнические общины в диаспоре и т.п. Эти институты хорошо изучены, их слишком краткая и неизбежно дилетантская характеристика в данной статье была бы непродуктивной.

Вторая линия – территориальная. Это вмещающие каждого из нас единицы внутригосударственного административно-территориального деления (АТД) – области, края, провинции, губернии, федеральные земли и т.п. Из них наиболее близки к суверенным государствам моноэтничные автономные области, стоящие в очереди на получение независимости (как правило, в результате референдума) и членства в ООН. У них есть свои государственные языки, флаги, гимны, их футбольные команды выступают самостоятельно, их граждане охвачены местным патриотизмом. Иную картину являют собой неэтногенные административные единицы – субъекты федераций или области в унитарных государствах. Каким поведением они обладают, и какой может быть его моральная оценка? В оставшейся части данного раздела нашей статьи будет больше вопросов, чем утвердительных суждений.

Во многих странах граждане чувствуют себя совладельцами принадлежащей государству территории. Они радуются аннексиям, осуществлённым своим государством, и страдают от его территориальных потерь. Такие патриотические чувства в патерналистском обществе небезуспешно заменяют гражданам отсутствующую у них значительную земельную и прочую собственность. Вот так же и ребёнок гордится имуществом своих родителей, хотя формально оно ему не принадлежит.

В какой мере гражданское чувство совладельца распространяется на отношения населения к своим административно-территориальным единицам? В каких случаях жители неэтничных областей страдают от передвижки их границ? На каком уровне территориальной иерархии государственнический патриотизм сменяется более безразличным отношением к АТД? Или, иными словами, где на таксономической пирамиде стран и регионов проходит граница, «выше» которой отношение гражданина к территории строится по государственному типу, а «ниже» – по иному?

Страны обладают своими государственными тайнами, у них есть служба разведки, они посылают друг другу шпионов. Аналогично действуют и многие юридические лица в сфере экономики, там есть промышленный шпионаж и коммерческая тайна. А как обстоит дело с единицами АТД? Могут и должны ли области и края засылать шпионов? Возможна ли муниципальная и микрорайонная тайна?

5. Разобщённость и единение человечества

Разобщённость мира на «независимые» государства, способные безнаказанно воевать между собой, распоряжаться жизнью своих граждан / подданных и бесконтрольно расточать на своих территориях и акваториях природные ресурсы, доставшиеся им случайно, препятствует решению глобальных экологических и социальных задач и является главной угрозой дальнейшему существованию человечества. Эрой разобщённого мира (ЭРМ) называл нашу эпоху писатель-фантаст И.А. Ефремов (в повести «Туманность Андромеды» и в романе «Час Быка»). Политическая разобщённость мира свидетельствует о незрелости человечества, о том, что формирование вида Homo sapiens по-видимому не завершено [7], из его личинки не вылез взрослый Homo humanus, и мы живём в состоянии неотении.

Множество суверенных государств, коих сейчас на Земле почти две сотни, – это типичное самоорганизованное анархическое сообщество, в котором нет верховной власти, все члены равноправны, все отношения регулируются договорами, а не принуждением сверху (чем не розовая мечта теоретиков анархизма?), но это только формально, а фактически в данном коллективе нет равенства, есть свои гегемоны, существует сложная иерархия и всякого рода подгруппы. Как в любой стае животных, господствуют свои вожаки, но, в отличие от многих стад и прайдов, сообщество государств раздирается междоусобицами до такой степени, что давно напрашивается потребность в международной полиции и всемирной верховной власти.

Безвластные сообщества рано или поздно обзаводятся начальством: 1) выбирают вождя из своей среды; 2) приглашают «варяга»; 3) завоёвываются, покоряются, замиряются внешними силами. Принудительное включение племён и народов в ту или иную империю не всегда трагично, оно может быть меньшим злом и спасением от гибели в междоусобицах. Напротив, нередко деколонизация приводила к возобновлению межплеменных войн.

На жителей Земли не нашлось способной их сплотить угрозы или разумной управы внеземного происхождения, им приходится управляться собственными силами. ООН как прообраз мирового правительства оказалась слабой, но не безнадёжной. Этот наполовину дремлющий институт ещё может оказаться эффективным. (Так, например, конституционное право союзных республик на выход из СССР было спящим институтом, в который никто не верил, но в 1991 г. оно сработало).

Завоевание в смысле построения каким-то государством-гегемоном своей всемирной империи не обязательно означает вооруженный захват, оккупацию и т.п. Цели, которых ещё в прошлом столетии пытались достичь военными средствами, ныне достигаются достаточно мирно и бескровно. В некотором смысле все страны мира уже благополучно завоеваны англоязычным Интернетом, автомобилизацией, стандартами потребления. Они в том или ином смысле добровольно или вынужденно присоединяются к лидерам, обладающим экономическим и социальным превосходством. Преодолевать пороки всемирной империи алчных производителей и потребителей надо совместно, без разгораживания железными занавесами, через неправительственные международные организации гуманистической направленности. Объединению мира препятствует небольшое число государств-изгоев, обладающих средствами массового уничтожения и бряцающих оружием, – не только для международного шантажа, но и для сохранения образа внешнего врага у своих граждан, а также для поддержания офицерско-генеральской касты и военной промышленности.

Позитивная эволюция мировой политической системы видится как постепенный отказ от военных и грабительских компонентов суверенитета при увеличении социальной роли государств как защитников людей, в том числе и от некоторых транснациональных сил. Национально-освободительные движения, сепаратизм, стремление множества регионов стать самостоятельными государствами не препятствует, а способствует политическому объединению человечества. Если в течение XXI в. количество государств на Земле достигнет тысячи (так, что их даже учитель географии не сможет запомнить), то это означает окончание ЭРМ. Чем больше будет государств, мнящих себя независимыми, тем крепче окажется их зависимость от будущих надгосударственных международных организаций (сверхгосударств) – конфедераций типа Европейского союза (ЕС). Таким образом, традиционные государства нашего времени превратятся в единицы АТД – в провинции Всемирного государства, которое уже не будет государством в привычном смысле слова – хотя бы за отсутствием других, себе подобных. Пресловутое «отмирание государства» из-за кардинальной смены его функций осуществится само собой.

Сегодня принято говорить об ослаблении всякого рода иерархий, о замене иерархического сообщества сетевым, в немалой степени благодаря Интернету. Но АТД не может не быть иерархичным. Между традиционными государствами и ООН располагаются промежуточные группировки, обладающие единой территорией или соединённые общей акваторией – ЕС, АСЕАН, СНГ и т.п. Если некоторые из них эфемерны и нежизнеспособны – значит, возникнут другие, более живучие. Иерархизация территориальной структуры мира продолжается.

В Западной Европе традиционные государства (в том числе бывшие «великие державы») уступают свой суверенитет по двум направлениям: 1) вверх, в сторону ЕС, ставшего конфедерацией; 2) вниз – внутристрановым регионам, становящимся всё более автономными и «суверенными». Не исключено, что эти процессы охватят в XXI столетии весь мир так же, как в XVII – XX в. распространилась европейская модель государств и международных отношений. Внутристрановая регионализация и глобальная интеграция не исключают одна другую, а являются, по-видимому, двумя сторонами одного процесса [3]. В этой связи можно говорить о социализации государств и о дальнейшем превращении их из господствующих, которые в первую очередь удовлетворяют потребности своих правителей, в служебные, обслуживающие своё население.

Альтруистическая нравственность, необходимая живым существам для выживания своей популяции, должна по тем же причинам (для выживания всего человечества) распространяться по территориальной иерархии снизу вверх и в идеале охватить всё мировое сообщество гуманистическими нормами, сформировавшимися в малых человеческих коллективах. Сегодня многие единицы АТД подражают государству, заводят у себя те же министерства и департаменты, а надо наоборот, чтобы государства подражали муниципалитетам и коммунам, брали пример с семьи и других малых групп, спаянных тесным сотрудничеством.

После краха СССР наши соотечественники выбросили на свалку слова и выражения «интернационализм», «дружба народов», «всеобщее и полное разоружение», «мир во всём мире» как надоевшие клише советской пропаганды, но это не повод отрицать обозначаемые явления и признавать неизбежность вечной вражды. Альтернативой «утопическому» братству народов может быть вполне реальная гибель человечества от военной или экологической катастрофы. В единении – спасение!

Литература

1. Бекофф М. Эмоциональная жизнь животных. – М.: ИГ «Весь», 2010.

2. Кропоткин П.А. Этика. – Пг. – М., 1922.

3. Покровская Н.Н. Глобализация и регионализация // Личность и культура, 2004, № 1, с. 18 – 19.

4. Родоман Б.Б. Образы государства, внедряемые в массовое сознание // Здравый смысл, 1997, № 5, с. 48 – 52.

5. Родоман Б.Б. Фобия потери территориальной целостности // Неприкосновенный запас, 1999, № 6 (8), с. 10 – 15.

6. Родоман Б.Б. Досуг вне государства: самоорганизация походных туристов // Отечественные записки, 2005, № 6 (27), с. 206 – 213.

7. Родоман Б.Б. Мы уже не обезьяны, но ещё не люди // Здравый смысл, 2010, № 3 (56), с. 21 – 25; www.intelros.ru 21.XII.2011.

8. Эфроимсон В.П. Родословная альтруизма (Этика с позиций эволюционной генетики человека) // Новый мир, 1971, № 10, с. 193 – 214.

Об авторе. Борис Борисович Родоман, доктор географических наук, один из основателей теоретической географии в СССР и России, активист Российского гуманистического общества.

Первая публикация статьи в «Философия и актуальные проблемы образования: история, современность, перспективы». Сб. науч. тр. II Междунар. науч. конф. – Кострома: КГТУ, 2013, с. 59 – 65; 0,5 л., 50 экз. + эл. версия