Воскресение Христа в свете исторических фактов

Праздник Пасхи в христианстве считается главным и отмечается очень торжественно и пышно. Он посвящён мистическому событию – воскресению Иисуса Христа, основополагающему чуду всемирной религии христиан. Во множестве религиозных книг подчеркивается огромное значение, придаваемое Воскресению сторонниками всех церковных организаций христианского мира; обильно цитируются заключительные фрагменты канонических евангелий, изображающие это событие.

Казалось бы, сообщение о таком ключевом для христиан факте, как воскресение Христа, должно детально совпадать в евангелиях, являющихся основным источником сведений о земной жизни основателя этой мировой религии. Но уже Г.-Э. Лессинг (ХVIII век) обнаружил в евангельских текстах немало противоречий и разночтений, положив начало критическому анализу Нового Завета. Современные исследователи установили, что сказания о воскресении Христа возникли значительно позднее той эпохи, которая изображена в Новом Завете. Источником веры в это чудо явилась убеждённость первых христиан в божественном происхождении основателя их религии, которая выразилась в словах апостола Павла из первого послания к коринфянам: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна и вера наша» (гл.15:14).

Люди античного мира верили в различные чудеса, в том числе в возможность воскресения умерших. Например, египтяне верили в то, что умершие предстанут на суд бога Осириса, который даст оценку добрым и дурным поступкам каждого человека, после чего умершие возвратятся в свою телесную оболочку. Поэтому в Египте возникла традиция мумифицирования тел покойников и их сохранения в гробницах. Другие религии Востока также проповедовали веру в воскресение умерших.

Как известно, на развитие христианства наиболее сильное влияние оказал иудаизм – монотеистическая религия древних евреев. В книгах пророков Ветхого Завета отразилась идея физического бессмертия человека (заимствованная, как полагают, из персидских культов). В этих пророчествах говорится, что в будущем наступит «день Яхве» – суд Бога над людьми, за которым последует счастливая жизнь всего человечества. В этот день мёртвые встанут из могил для того, чтобы предстать перед божьим судом. Должно ли это чудо случиться только с иудеями или со всеми людьми – оставалось неясным. В пророчестве Исайи говорится: «Оживут мертвецы твои, восстанут мёртвые тела» (гл.26:19). Пророк Даниил писал: «И многие из спящих во прахе земли пробудятся. Одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление» (гл.12:2). Такие идеи формировали образ мыслей всего народа Иудеи, где зародилось христианство в I веке н.э.

Интересно отметить, что среди евреев, согласно евангелию от Марка, распространились слухи о том, что Иисус – это воскресший пророк Илия или Иоанн Креститель. «Ирод же, услышав, сказал: Это Иоанн, которого я обезглавил; он воскрес из мертвых (гл.6:16)». Легко понять, почему ученики Христа поверили в его воскресение, когда увидели его могилу пустой. Они разделяли все суеверия своего времени. Кроме того, им очень хотелось удостовериться в божественной сущности их вождя. С этого момента они стали отождествлять Иисуса с Мессией – божьим пророком, приход которого был предсказан в Ветхом Завете. В книге Исайи нашли фрагмент, в котором «увидели» события жизни Иисуса: слуга бога отторгнут от других людей, презренный и униженный, жертвует собой за грехи людей, но восстанет на третий день и будет жить среди великих людей (гл.53). Правда, имя Иисуса здесь не названо, но его сторонников это не смущало, - они просто выдали желаемое за действительное. Благодаря такому толкованию гибель Христа на кресте выглядела уже не поражением, а добровольным жертвоприношением. Апостолы стали проповедовать идею скорого возвращения к людям воскресшего Иисуса, который установит справедливый порядок на Земле. В этом и состояла так называемая «благая весть» христиан, нашедшая отклик среди самых угнетенных слоев населения Римской империи.

Сказания о воскресении Иисуса имеют свою хронологию, историю развития, в ходе которой они претерпели значительные изменения. Относительно описания воскресения Иисуса в евангелиях один религиовед справедливо писал: «Сказания о воскресении евангелисты переписывали друг у друга, театрально развивая кое-какие туманные намеки, причем они без зазрения совести переиначивали и произвольно переделывали эти и без того малоправдоподобные истории, ставя их на службу своим теологическим, педагогическим и апологетическим целям» (З. Косидовский. «Сказания евангелистов» М., 1983г.).

Обращает внимание тот факт, что сказания евангелистов о воскресении Иисуса не совпадают с фрагментом из первого послания Павла коринфянам на эту тему (гл.15: 3-8). Апостол не ссылается на евангелия, которые в то время еще не были написаны, а отмечает, что он получил эти сведения от неопределённых лиц: «Я преподал вам, что и сам принял». Он даже не называет апостолов, от которых мог узнать о Воскресении, – Петра или Иакова (с ними он был знаком в Иерусалиме). Среди тех, кому явился воскресший Иисус, он не называет женщин -- вопреки евангелиям, где упоминаются Мария Магдалина и другие. Ничего не сказано у Павла о пустом гробе, Фоме Неверующем, совместной трапезе Иисуса и апостолов, сорокадневном его пребывании на земле с последующим вознесением на небо. Все эти живописные подробности были придуманы уже в период создания евангелий, т.е. после гибели Павла. Этот апостол пишет только о том, что Иисус воскрес после смерти и затем неоднократно являлся многим людям, включая самого Павла. В раннем евангелии от Марка появились такие подробности, как пустой гроб, обнаруженный тремя женщинами, и ангел возле него, сообщивший о воскресении Иисуса. В этом сочинении отразилось зарождение легенды, которая у последующих евангелистов подчеркивала сверхъестественный характер чудесного воскресения богочеловека.

Но среди жителей Иудеи легенда о пустом гробе породила и слухи о возможном похищении тела мертвого Иисуса. Они попали в евангелие от Иоанна (ок.100 г. н.э.). Здесь Мария Магдалина сообщает апостолу Петру: «Унесли господа из гроба, и не знаем, где положили его» (гл.20:2). Затем она же ошибочно приняла воскресшего Иисуса за местного садовника и говорит ему: «Господин! Если ты вынес его, скажи мне, где ты положил его, и я возьму его» (гл.20:15). Под влиянием этого текста христианский писатель Тертуллиан (конец II в.н.э.) записал легенду о садовнике, спрятавшем тело Иисуса, чтобы его поклонники не затоптали сад, где находилась гробница («De spectaculis XXX»). Вариант этой легенды нашли в обнаруженном в Египте тексте под названием «Книга воскресения». В ней говорится, что садовник по имени Филоген был предан Иисусу за исцеление его сына. Он встретил возле гроба Иисуса его мать и рассказал ей о своём намерении перезахоронить Христа, чтобы ученики не могли похитить тело. Такие сочинения ослабляли веру в чудо Воскресения, и поэтому позднее руководители христианской церкви стремились их уничтожить и предать забвению. Они включили в Новый Завет евангелие от Матфея, в котором настойчиво проводится идея реальности чудесного воскресения богочеловека. Как доказательство Матфей сообщает о том, что гроб Христа тщательно охранялся стражей, но несмотря на это опустел. Мария Магдалина и другая Мария видели, как произошло землетрясение, во время которого с неба спустился ангел, отвалил камень от входа в гробницу и заявил, что Иисуса там нет, так как он воскрес. Вопреки сообщению апостола Марка, женщины не сохранили это в тайне, а побежали к апостолам с известием о случившемся происшествии. По дороге они встретили самого воскресшего Иисуса, который назначил апостолам встречу в Галилее. Здесь очевидны усилия евангелиста опровергнуть слухи о похищении тела казненного Христа.

В евангелии от Луки тенденция к обоснованию чудесного воскресения Христа выражена с ее большей силой. В этом сочинении уже два ангела сообщают о воскресении богочеловека. Число свидетелей этого события явно увеличено (все они женщины). Иисус доказывает факт своего воскресения тем, что поел рыбу и мед со своими учениками. Два ученика из Эммауса делятся с ним пищей. Видимо, по наивным представлениям древних, призрак умершего человека употреблять пищу не мог, а значит, Иисус вернулся к жизни в своем телесном образе.

Евангелист Иоанн вводит новые доводы в пользу реальности воскресения. Чтобы развеять упорные слухи о похищении тела Иисуса, он рисует сцену, в которой Мария Магдалина, Пётр и ещё один безымянный ученик Христа увидели на месте гроба погребальные пелены, что убеждает их в состоявшемся воскресении. Затем заплаканная Мария увидела двух ангелов внутри гроба и самого Иисуса, который объявил о своем предстоящем вознесении к Богу.

Таким образом, в раннехристианской литературе постоянно усиливался мотив обоснования факта воскресения Христа. Целью авторов была защита новой веры от скептиков и антагонистов из числа иноверцев и иудеев. Эта тенденция оказалась весьма долговечной. В средние века, в эпоху господства христианства в Европе, неизвестный переводчик книги Иосифа Флавия «Иудейские древности» на древнеславянский язык добавил в текст книги фрагмент, где говорится, что гроб Христа стерегли тридцать римских солдат и тысяча (!) слуг священников. Смысл этого ухищрения ясен: укрепить у христиан веру в невозможность похищения тела Христа и его воскресение из мертвых. В V веке два христианских писателя — Иероним и Августин — свидетельствовали о живучести слухов о невозможности телесного воскресения Иисуса, циркулировавших в обществе. Иероним писал: «Даже когда в Иудее ещё не высохла кровь Христа, нашлись люди, которые не признают, что Иисус пришел во плоти». Августин тоже отмечал, что учение о воскресении вызывает большие сомнения в обществе. Возможно, это было связано с влиянием эллинистической философии, которая отвергала веру в загробное существование человека. Но руководители церкви упорно отстаивали выгодную для них догму чудесного воскресения Христа. В 1215 году Латеранский собор принял догмат, по которому в день Страшного суда все умершие встанут из могил в той же телесной оболочке, которая была у них при жизни. Это было завершением развития той же тенденции признания чудесного факта, что Иисус воскрес в его человеческом облике.

В евангелиях различно изображается эпизод вознесения воскресшего Иисуса на небо. Марк сообщает об этом кратко: «И так Господь, после беседования с ними, вознесся на небо и воссел одесную Бога» (гл.16:19). Лука описывает это событие более подробно и живописно: «вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки свои, благословил их, стал отдаляться от них и возноситься на небо. Они поклонились ему и возвратились в Иерусалим с великою радостью» (гл.24:50-52). У Матфея и Иоанна ничего не сообщается о вознесении Христа на небо, что свидетельствует о позднем происхождении этой легенды. Дело в том, что вышеуказанный фрагмент у Луки ученые считают поздней вставкой, сделанной неизвестным автором не ранее IV века н.э. Христианские писатели более раннего времени не упоминают никаких подробностей вознесения Иисуса на небо после воскресения. В этот период и евангелие Луки не содержало сцены вознесения! Этот интересный факт подтверждается рядом библейских кодексов того времени.

Эволюция учения о Воскресении в христианской традиции показывает, что христианство явилось продуктом длительного развития теологических представлений и мифов древнего мира, постепенного укрепления церковных учений в сознании людей. Церковные руководители постоянно придумывали в интересах усиления своей власти новые подробности жизни и смерти Иисуса, которые внушали народным массам силой административного принуждения.

Культ Богоматери в христианской традиции

Современные христианские конфессии с большим почтением относятся к образу Марии – матери Иисуса Христа. Мадонна у католиков или пречистая Дева у православных принадлежит к числу особо почитаемых образов в христианском мире. Ей посвящены сотни храмов, множество молитв, в её честь установлены праздничные церемонии. Но так было не всегда. Культ Богородицы складывался постепенно, в течение нескольких столетий. Он претерпел немало изменений в разных христианских странах. Вокруг образа Богородицы сложились местные обычаи, в которых отразились национальные особенности христианских конфессий.

В текстах Нового Завета образ Марии занимает довольно скромное место. В Апокалипсисе – древнейшем документе в составе христианского канона – женщина, рождающая в муках дитя, изображена средствами сказочной фантастики: «Жена, облечённая в солнце; под ногами её луна, и на голове её венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения». Эту женщину преследует дракон, который хочет вступить в борьбу с «прочими от семени её, сохраняющими заповеди божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа». Каких-либо реальных черт личности эта женщина ещё не имеет.

В посланиях апостола Павла, предшествующих появлению четырёх канонических евангелий, никаких следов почитания матери Иисуса нет. А ведь именно этот автор во многом создал идеологию раннего христианства, заложил основы его важнейших учений. В евангелии от Марка, считающемся самым ранним из канонических «биографий» Иисуса, описание его рождения отсутствует, поэтому о матери богочеловека автор упоминает редко и вскользь. Но уже в евангелиях от Матфея и Луки отражена легенда о непорочном зачатии Марии, о рождении Иисуса от святого духа. В связи с этим начинает выделяться образ его матери. Лука вводит эпизод благовещения – явления ангела Деве Марии с предсказанием её зачатия от святого духа. Но о дальнейшей жизни этой женщины – в период деятельности Иисуса, во время суда и казни – ничего не сказано. Ни у Луки, ни у Матфея она даже не названа среди людей, которые присутствовали при распятии Иисуса. Только в евангелии от Иоанна возникла картина её присутствия при казни сына, который поручил заботу о матери своему любимому ученику апостолу Иоанну. В книге Деяний апостолов Мария названа как участница совместной с апостолами молитвы (1:14). Никаких других сведений о ней и здесь не сообщается.

Такое невнимательное отношение к Богоматери в Новом Завете не случайно: в идеологии ранних христиан звучали призывы отречься от родных, заменить братство по крови братством по вере. Характерен в этом отношении эпизод, приведённый в первых трёх евангелиях. Когда Иисусу сказали, что мать и братья зовут его, он ответил: «Кто матерь моя и братья мои? И обозрев сидящих вокруг себя, говорит: вот матерь моя и братья мои…» (Марк, 3: 33-34; Матфей,1: 16; Лука, 8: 19). Сказалось также пренебрежительное отношение к женщинам в иудейской традиции. Поэтому можно сделать вывод о том, что образ Богоматери играл у ранних христиан эпизодическую и малозначительную роль.

Интересно, что противники христиан создали свою версию биографии Марии. Она приведена у древнего писателя Цельса. Ссылаясь на рассказы иудеев, Цельс пишет, что Мария была пряхой, которая родила сына от римского солдата. Эта версия явно направлена на принижение личности Марии. Сейчас трудно сказать, была ли у этой версии историческая основа.

Уже после возникновения новозаветных текстов в среде христиан появились сказания, повествующие о детстве Иисуса. Они были призваны удовлетворить растущий интерес новообращённых к личности основателя христианства. В связи с этим появились и устные рассказы о его матери, в которых она изображалась необыкновенным человеком. Тяга к сверхъестественному, традиция почитания женских божеств народами Ближнего Востока, уходящая корнями в глубокую древность, отразилась на формировании нового облика Девы Марии у христиан восточных областей Римской империи.

В этих сказаниях о Марии описывались её детские и девические годы. Особенно подробно сообщается об этом в так называемом евангелии от Иакова (не признанный церковью документ, популярный в первые века христианской эры). Согласно этому сказанию, Мария происходит из рода древнееврейского царя Давида. Эта версия направлена на устранение противоречия между верой в непорочное зачатие и верой в происхождение Иисуса от царя Давида, существовавшей среди иудеев. Но родословные у них тогда велись только по отцовской линии, что явно свидетельствует о том, что евангелие от Иакова сложилось за пределами Иудеи, скорее всего в городах Малой Азии, где проповедь христианской веры имела особенный успех. В этом сочинении имеются образы родителей Марии – престарелых Иоакима и Анны. Они долгое время были бездетными и молили Бога о ребёнке. Ангел возвещает Анне о предстоящем рождении дочери. Родители дают клятву посвятить её богу. Когда Марии исполнилось три года, отец отвел её в Иерусалимский храм, где она осталась для воспитания. Там Мария находилась до двенадцати лет. Ангелы кормили её небесной пищей. Сочинение Иакова носит следы греческого влияния (в мифологии греков олимпийские боги питались особой пищей – амброзией). Далее сообщается, что храмовые жрецы по велению ангела созывают мужчин - вдовцов, чтобы выбрать из них опекуна для Марии. Среди них был и плотник Иосиф. Из его посоха вылетел голубь и сел ему на голову. Мария увидела в этом знамение свыше и стала женой Иосифа. Когда Мария ожидала ребёнка, Иосиф отвел её в храм на испытание «водою ревности». По еврейскому обычаю, женщину, подозреваемую в неверности мужу, заставляли выпить воду, смешанную с грязью. Если она после этого не заболевала, её считали невиновной. Мария легко проходит испытание. Сказание закончилось рождением Иисуса, описанным в соответствии с эпизодами из евангелий Матфея и Луки. Но в этом апокрифе есть и добавление: к Марии, родившей в пещере, приходит женщина по имени Саломея, которая хочет удостовериться в её девственности. В наказание за неверие Саломея была поражена сухостью руки. Она исцеляется только после того, как по указанию ангелов прикоснулась к божественному младенцу. Возможно, этот образ автор позаимствовал из евангелия от Марка. Там упомянута некая Саломея, которая среди других женщин присутствовала при казни Иисуса (15:40).

Таким образом, сказание о юности Марии проникнуто идеей её божественной миссии. Это нужно было руководителям церкви для усиления общей тенденции возвеличивания Иисуса в глазах тех, кто примкнул к христианской вере в различных районах Римской империи, в основном грекоязычных. Евангелие от Иакова сохранилось и на греческом, и на сирийском языках. Кроме того, варианты этого сочинения существовали на эфиопском, коптском, армянском, арабском языках, что показывает растущий культ Богоматери там, где издавна существовали культы женских божеств. В Греции это была Деметра, в Малой Азии – Кибела, в Египте – Изида. Потребность в таком культе (в основе его – поклонение матери – защитнице и помощнице) оставалась у людей, перешедших в христианство из традиционных языческих культов. Церковные иерархи не признали евангелие от Иакова каноническим (священным), так как оно слишком вольно и оригинально передавало рассказ о рождении Иисуса, но они не запрещали людям чтение этого сказания, поскольку оно всё-таки укрепляло христианскую веру. Впоследствии именно рассказ о помещении юной Марии в Иерусалимский храм стал основой для установления праздника введения во храм, распространённого среди православных христиан.

Но в конце II века н. э. Мария ещё не стала самостоятельной фигурой в системе христианских догматов, хотя её уже почитали избранницей божией. Чем шире распространялась христианская религия, тем больше она включала в себя местных традиционных верований и тем больше «божественных» черт приписывали образу Марии. Но находились и такие, кто сопротивлялся усилению культа Богоматери. Живший в середине IV века епископ Кипрский Епифаний в сочинении «Панарион» осуждал тех христиан, которые «стараются ставить Марию вместо бога и говорят о ней, увлечённые каким-то безумием и умоповреждением». Он писал, что Мария не должна быть предметом поклонения: «В чести да будет Мария, но поклоняться должно отцу и сыну и святому духу». Епифаний ссылается на тот известный факт, что в Новом Завете нет никаких сведений ни о смерти, ни о погребении Марии. И действительно, этот пробел фантазия христиан устранила только в конце IV века, когда появилось анонимное сочинение «Об успении Марии». В нём рассказывается о последних годах жизни Богоматери, её смерти и вознесении на небо. Автор использовал разные предания, сочинив новые подробности с целью укрепления культа Марии. Из данного сочинения следует, что Мария вместе с Иоанном жила какое-то время в Иерусалиме, затем переселилась в город Эфес, где проповедовала веру в скорое второе пришествие Иисуса. В конце жизни она вернулась в Иерусалим. Её смерть (успение) сопровождалась чудесами: сам Иисус в сопровождении ангелов спустился на сверкающем облаке и принял её душу. Похоронили Марию апостолы. На третий день после её смерти апостол Фома захотел посмотреть на тело (он не был на похоронах). Но гроб оказался пустым. Затем «отверзлись небеса» и там оказалась Мария в своём человеческом облике. Очевидно, автор «Успения» сочинял свой рассказ по аналогии с каноническими евангелиями. Все обстоятельства воскресения Иисуса просто перенесены на образ его матери. Видимо, самостоятельных преданий о смерти Марии не существовало. Повторение «воскресения» ставило Богоматерь в один ряд с Иисусом, что было призвано, по замыслу отцов церкви, подчеркнуть её божественность.

IV- V века были временем установления культа Марии в христианстве. К ней начинают применять названия «Богородица» и «Богоматерь», восходящие к именам древних языческих богинь. Впервые Марию наименовал так епископ Никомедии Евсевий в середине IV века. В 431 году на соборе в Эфесе христианские епископы официально утвердили этот статус Марии. Центром её почитания стал именно Эфес – город, в котором в эллинистический период находился храм в честь греческой богини Артемиды, считавшейся богиней плодородия. В христианскую эпоху культ Артемиды заменили культом Богородицы.

В более поздний период церковь устанавливает праздники в честь Богородицы, приурочивая их к традиционным языческим торжествам. Так, рождество Богородицы совпадало с началом нового года (на Ближнем Востоке это начало сентября). Успение Богородицы праздновали в дни окончания сбора урожая, когда крестьяне освобождались от полевых работ. Это делалось с целью постепенного внедрения христианской религии в традиционный образ жизни народа. Если первые христиане отвергали поклонение идолам, то в период превращения христианской религии в государственную идеологию церковь создаёт статуи Богородицы и приказывает чтить её как божество. Так христианство вбирает самые стойкие религиозные традиции древности, приспосабливая их к своему учению. Недаром один из исследователей этой религии писал, что культ древней богини-матери «снова ожил в культе Марии, переменив только имя и получив христианскую окраску» (А. Древс. Миф о деве Марии. М., 1929, с.93).

Непорочное зачатие как основополагающий миф христианства

Один из главных догматов христианской религии – учение о чудесном рождении Иисуса Христа. Согласно христианской вере, Иисус родился от девственницы, зачавшей его без мужчины при помощи святого духа. Этот догмат ведёт начало от фрагмента из евангелия от Матфея: «Да сбудется реченное Господом через пророка» (Исайя, 7: 14): «Итак, сам Господь даст вам знамение: Дева во чреве приимет, и родит сына, и нарекут ему имя Иммануил». По мнению христиан, именно древнееврейский пророк Исайя за несколько веков предсказал чудесное появление богочеловека и его особую миссию по спасению человечества.

Но исследователи не раз отмечали, что ивритское слово «алма», употребленное Исайей, означает не дева, а молодая женщина. В этом же значении оно употребляется в Притчах Соломона (30:19): «Три вещи скрыты от меня, и четырёх я не знаю: путь орла в небе, путь змея на скале, путь корабля в море, путь мужчины к женщине («алма»). Поэтому перевод слова «алма» как «дева» у Исайи является очевидной ошибкой, если не умышленной подтасовкой. Эта ошибка сохранилась и в греческом переводе книги Исайи. Этот перевод сделан намного позднее переводов других книг Ветхого Завета и сохранился только в христианской традиции. Очевидно, книга Исайи была отредактирована христианскими богословами с целью придать Иисусу статус сына Бога.

Текст Исайи не имеет реальной связи с догматом о непорочном зачатии Богородицы. В нём идёт речь о встрече Исайи с еврейским царем Ахазом, на которой пророк предостерегает царя по поводу опасности со стороны Ассирии и побуждает к борьбе против северного Израильского царства и его союзников. Исайя утверждал, что иудеи во главе с Ахазом смогут победить своих врагов и называет знак, который Бог подаст Ахазу: некая женщина («алма») родит сына, которого назовут Иммануил (по-еврейски «с нами бог»). Прежде чем сын вырастет, враги Иудеи будут разбиты. Рождение мальчика должно было служить предсказанием будущего падения Израиля, соперника Иудеи. Добросовестные комментаторы считают, что мальчик Иммануил был сыном Исайи, а его жена – мать этого мальчика («алма»). Это ясно следует из слов Исайи: «…Вот я и дети, которых дал мне Господь, как знак и знамение от Господа, Бога Воинств, обитающего в Сионе» (8:18).

Таким образом, в Евангелии от Матфея приводится неправильный перевод текста Исайи. Отсюда исходит догматически искажённое толкование слов пророка, якобы относящихся к Иисусу Христу. Церковные иерархи в течение двух тысяч лет распространяют эту версию, пользуясь тем, что рядовые верующие не знают древнего иврита и не могут уличить их в фальсификации. Кстати, многие другие христианские ссылки на тексты Ветхого Завета тоже строятся на неточных переводах и произвольном толковании отдельных слов и фрагментов. Целью таких искажений является стремление церковников приспособить Ветхий Завет к своим интересам и подчеркнуть якобы существующую связь христианства с писаниями древних пророков.

Мифологические элементы в Новом завете

В развитии религии Израиля мифология играла очень важную роль. Мифы заимствовались из религий соседних стран и использовались еврейскими авторами для того, чтобы через символические образы передать свои верования относительно происхождения Вселенной. Главное для них – представить историю своего народа как «историю спасения», т.е. рассказать о созидательной деятельности бога, избравшего еврейский народ служить инструментом достижения спасительной цели.

Мифологические элементы Ветхого завета группируются вокруг нескольких событий: сотворение мира, грехопадение человека и его последствия, исход из Египта и богоявление на Синае. В период возникновения христианской религии еврейские писатели, воспитанные на этих мифах, стали описывать то, что они привыкли считать всеобъемлющей демонстрацией деяний израильского бога, как новое сотворение, новый исход, новое богоявление, новый завет и новое будущее. При этом они облачали исторические события, через которые проявлялось могущество бога, в те же старые мифологические образы.

В религии мы сталкиваемся с реальностями, о которых невозможно говорить, не прибегая к языку аналогий. Ум должен призвать на помощь образы и символы, из которых и состоит миф.

В Новом Завете первой точкой отсчёта, вокруг которой группируются мифологические элементы, является начало «нового сотворения», таинство воплощения бога. В евангелиях проявляется заметное влияние текстов Ветхого Завета. Например, существуют параллели с историей об объявлении Саре о рождении Исаака, когда она вышла из детородного возраста. Подобный случай происходит и в жизни родителей будущей богоматери, Иоакима и Анны.

Общепризнано, что нельзя привести в полное соответствие повествования Луки и Матфея об обстоятельствах рождения Христа. Лука оживляет исторические события мифологическими элементами, что должно внушить веру в исполнение божественного промысла, определяющего ход вещей и показать, что главная идея божественной деятельности – спасение человечества - достигла своего апогея.

Гимны, которые Лука либо сочинил, либо позаимствовал из сборника псалмов раннего периода церкви, целиком соответствуют духу и букве Ветхого Завета и призваны прославить Бога Израиля, который направляет ход мировой истории.

Матфей использует мифологические элементы иначе и с другим результатом. Он ищет исполнения пророчеств Ветхого Завета в фактах жизни Иисуса. Характерен для Луки и Матфея поиск фактов в жизни Иисуса, повторяющих опыт народа Израиля, изложенный в Ветхом Завете.

Для авторов евангелий Иисус был новым Моисеем и новым Израилем. Например, убийство младенцев по приказу Ирода и чудесное спасение Иисуса является повтором истории уничтожения еврейских мальчиков в Египте по приказу фараона и столь же чудесного спасения Моисея. Лука сознательно копировал модели Ветхого Завета. Утверждение христианского автора, что рождение Иисуса девственницей является выполнением предсказания Исайи, основано, как показано выше, лишь на неправильном переводе еврейского слова «almah». Тот факт, что Матфей или его источник могли интерпретировать слова пророка таким образом, показывает, что вера в непорочное зачатие уже укоренилась в христианском сообществе.

Многочисленные мифы о божественном происхождении героев античности (Геракл, Александр и др.) сыграли свою роль в развитии веры в безгрешное происхождение Иисуса. Одним из факторов распространения культа Девы Марии является стремление народа иметь в качестве объекта поклонения именно женский образ. Авторы Нового Завета демонстрируют широкие возможности расширения функций народного мифа как инструмента передачи идей, которые лежат вне исторически обоснованных и доказанных событий.

И в настоящее время люди, не получившие научно-материалистического образования, прибегают к мифологической трактовке событий своей и окружающей жизни. Эту особенность мировосприятия народа активно используют деятели церкви для распространения архаичных религиозных концепций, не имеющих опоры в реальной жизни*.

* В работе использованы материалы книги И.С. Свенцицкой «Тайные писания первых христиан», М., 1980 г. и книги английского учёного-библеиста С. Хука «Мифология Ближнего Востока», М., 2005 г.

Аркадий Цоглин