Приехали...

Несколько слов о полном благополучии в условиях абсолютной недостаточности

http://www.computerra.ru/offline/img/2009/41/41.pdf

На мой взгляд, с делом популяризации науки все обстоит довольно просто: нет никаких особенных проблем. Однако есть много вопросов: - все обстоит замечательно? - Наука популяризирована именно так, как можно только желать? - Все понимают научное мировоззрение? - Ситуация не стала хуже, чем была раньше?

Ответы таковы: ситуация стала хуже, чем раньше; научное мировоззрение уходит в область мифа, массы людей не понимают, что такое наука, как она устроена и как работает; дело обстоит довольно плохо. И между тем — все нормально и особенных проблем нет.

Попробуем разобраться в этом кажущемся парадоксе. Итак…

ДРУГИЕ ИНТЕРЕСЫ?

Ум да умец, да третий дубец.
В. Даль. Поговорки…

Еще каких-нибудь тридцать лет назад существовала замечательная система популяризации знаний, солидными тиражами печатались такие великолепные журналы, как «Наука и жизнь», «Химия и жизнь», «Знание — сила», «Техника молодежи», да все и не перечислить. Множество людей с удовольствием читали научно-популярную литературу, интересовались последними научными открытиями, спорили…

Да, так было. Обратите внимание, что мы сразу и без долгих разговоров перенеслись в СССР, в 70–80-е годы. Ничего плохого в этом нет, если только локальная специфика не помешает нам понять истинный масштаб проблемы. Есть основания подозревать, что ситуация отнюдь не случайно изменилась именно в 90-е. Можно вспомнить множество вещей: что марксистско-ленинская идеология была наследницей века просвещения, что идеологическая система СССР была — помимо некоторых неприятных ее аспектов — просвещенческой, а на Западе уже тогда, а у нас теперь в моде совсем иные идеологемы. Не стоит ввязываться в спор, лучше они или хуже, — просто нынче идеалы просвещения в большом упадке, и жертвовать временем и силами для познания Вселенной обычный среднестатистический человек уже не согласен — у него другие интересы.

ДРУГИЕ ПРАВИЛА?

Мимо Сидора, да в стену.
В. Даль. Поговорки…

Сейчас интерес к упомянутым изданиям резко упал — тиражи снизились до предела, издательства в подобных журналах заинтересованы слабо — многие темы «горячее» и раскупаются охотнее. Рынок научно-популярных продуктов невелик, прибыли малы, работать здесь невыгодно. Рынок — это вообще другие правила…

Диагноз таков. Здесь перепутались проблемы разных субъектов. Для тех, кто делает бизнес на продаже «научпопа», перечисленные обстоятельства — действительно источники больших трудностей. Однако наладить продажи — это проблема очень небольшого круга людей, а прочих она не касается. Всякий рынок имеет определенную емкость. И многие люди все же хотят, чтобы их дети читали энциклопедии и достойного качества популярные журналы; многие и сами не прочь бы прочесть высочайшего качества научно-популярную книгу и доходчивые статьи по некоторым областям знания. Они — покупатели, и рынок (теоретически) способен удовлетворить их спрос. Остаются технические проблемы — как издателям найти заинтересованных покупателей*, как покупателям отыскать нужный им (нынче не слишком тиражный и массовый) товар. Да, есть такие рыночные задачи. Но никакого специального предмета для общественного обсуждения здесь нет. Это не проблемы собственно популяризации науки…

ДРУГИЕ ВРЕМЕНА?

Не суйся, пятница, наперед четверга.
В. Даль. Поговорки…

За минувший век наука изменилась принципиально, стала гораздо более специализированной, теперь даже ученые зачастую с трудом понимают коллег, — казалось бы, задачи популяризации стали качественно труднее.

Но нет, это не более чем риторика. Наука и в самом деле стала более специализированной, однако явный тренд специализации науки очевиден по крайней мере с XVIII века. То есть в каждом следующем десятилетии последние триста лет можно было говорить, что наука стала более специализированной. И это порождает крайне трудную задачу — доходчиво объяснить происходящее в науке. Но это не задача качественно нового уровня сложности. Если угодно, популяризаторы триста лет учились ее решать. И научились. Надо ли напоминать азы? Наглядность примеров, аналогии из обыденной жизни, ясность мысли, краткость, поскольку внимание быстро иссякает…

На это отвечают: никогда не было так трудно, как сейчас, — ах, квантовая механика, нанотехнологии, ах, эти новые идеи кругом… Еще говорят, что наука стала такой сложной, что теперь упрощения при популяризации приводят к искажениям. Думаю, и здесь не все так однозначно. Да, множество современных научных теорий просто невозможно адекватно изложить на обыденном языке. Это вечная проблема популяризации, однако у нее есть традиционные решения. В общем виде это проблема оптимизации. Идеальное решение (на пальцах объяснить крайне сложные вещи любому наперед данному слушателю) отсутствует. Возможны только паллиативы. Некоторым (немногим) в порядке общего и специального образования нужно объяснять последовательно, долго и до тонкостей; многим же следует рассказывать в общих чертах и только для ориентировки. Да, кстати, — образование в целом есть подвид популяризаторской деятельности. Так что в пределе объяснить можно все — зависит от формата. Когда у вас впереди пять лет и специальные курсы, удается сказать чуть больше, чем в формате «новости одной строкой».

ДРУГИЕ ЛЮДИ?

На все руки, кроме науки.
В. Даль. Поговорки…

Стратегические системные интересы современного общества требуют наличия научно-популяристического просвещения. Наше общество, общество европейского типа, основано на научном мировоззрении и достижениях науки. Ментально нас объединяет определенная картина мира, которая является краеугольным камнем и наших общественных договоренностей. Научные знания есть основа стабильности социального мировоззрения и непременное условие существования нашего общества, они являются костяком технологий. Чтобы участвовать в деятельности цивилизации, нужно знать, как выглядит научная картина мира. Иначе — отторжение, трудности социализации.

Мне могут возразить, что, мол, люди думают по-разному, они имеют право устраивать свою жизнь, как считают нужным. Кто-то верит в просвещение, прогресс и цивилизацию, а кто-то вообще не заморачивается всем этим — и мы не имеем права принуждать кого-либо к согласию с нашей картиной мира.

Однако и тут никаких новых проблем у популяризации науки не возникает. Это же обычная просвещенческая ситуация — массы коснеют во тьме невежества, что угрожает самому выживанию общества, а просвещенные энтузиасты по мере сил, и не нарушая принципов свободы и ненасилия, помогают людям, рассказывая им об истинных законах бытия — или, к примеру, о масс-спектрометрии и хромодинамике… Так было в девятнадцатом веке — то же самое будет и в двадцать первом. Ведь ничего не изменилось. Тогда массы были неграмотны (или малограмотны), и теперь ситуация не многим лучше. Тогда общественному согласию мешало непонимание систем ценностей и картины мира — так и сейчас.

Что может сделать сегодня популяризатор научного знания? Да то же, что и раньше — как можно доходчивее объяснять и показывать. Повторяю: принципиально не изменилось ни-че-го! Можно лишь сказать, что мы пережили период необоснованных ожиданий. В позапрошлом веке всякие там Базаровы могли полагать, что еще лет двадцать-тридцать и!.. В веке же прошлом, по-видимому, многие отчего-то решили, что окончательная победа просвещения уже состоялась: и на их кухнях все были просвещенные, и среди знакомых — тоже… А теперь мы видим: это самое просвещение очень многим совершенно не требуется. Ну так это нормально. Так всегда и было. А мир можно и не спасать.

ДРУГИЕ ЗАДАЧИ?

Зады, зады! — а переды перед тобою.
В. Даль. Поговорки…

Еще пара слов к предыдущему разделу. Иногда можно слышать сожаления: мол, раньше, в 70–80-е годы, задачи научной популяризации ставило государство. Теперь государственной поддержки нет, все брошено на усмотрение рынка, отдано на откуп частному предпринимателю. И как безумно тяжело видеть, что теперь ничего никому не нужно…

Я уж и не стану вспоминать об обществе «Знание» и его бесплатных лекциях для ткачих в обеденный перерыв: изложение теории ароморфозов А.Н. Северцова под жевание докторской колбасы с кефиром при надзоре парторга с комсоргом. Свет в глазах ткачих по окончании лекции… Кто читал такие лекции — тот помнит удивительное чувство удовлетворения, а прочим и не понять чужих воспоминаний.

Может быть, раньше, при господдержке, что-то давалось легче. Однако ее отсутствие научно-популяристическую деятельность качественно не усложняет. Возможно, приходится работать лучше, писать еще яснее, добиваться большей популярности изложения, которая сегодня в значительной степени стала синонимом продаваемости. Но это всего-навсего технические задачки, а не какой-то специфический комплекс проблем.

ДРУГИЕ МЫ!

На что нам ружье, коли стрелять не умеем!
В. Даль. Поговорки…

В общем, из сказанного выше можно и в самом деле заключить, что в нашем обществе с популяризацией науки особых проблем нет.

Это воистину не так!

Моя мысль совершенно иная — у популяризации науки нет новых, особенных, качественных трудностей. А вот у общества во взаимоотношениях с наукой — есть, и еще какие. Это попросту вопрос «быть или не быть?», на мой взгляд. Потому что, как я уже говорил, европейская цивилизация выстроена на науке, она ею живет и дышит. И коли наука (и даже ее популярное изложение) перестала вызывать общественный интерес и служить источником творческого энтузиазма — это несомненный симптом: пациент помирает.

Это не проблема России по сравнению с СССР. Просто долго отстававшая (по этому показателю) Россия начала падать вместе со всем «прогрессивным человечеством». Запад давно вывалился из гнезда Просвещения — а мы только лет двадцать как. Потому эти признаки агонии для нас внове, а другие вот так, задыхаясь, уже давно живут…

Но это именно общественная проблема, а не проблема популяризации. Как сделать популярный материал интересным, ярким, понятным и в то же время максимально точным — известно. Талантливые популяризаторы? Да уж и святцы есть — вспоминают Хокинга и Даррелла, а говорящий по-русски народ с удовольствием назовет К. Еськова и М. Гельфанда. Вот на редкость замечательный сайт elementy.ru… Короче, есть и таланты, и способы, и умения. Дело за пустяком — в обществе снижается интерес к науке в целом**. Люди не хотят.

В который раз повторю: перед нами проблема отнюдь не популяризации науки, а гораздо более общая. Разговор должен идти о системах ценностей, о том, чем живут современные люди, по чему они тоскуют, в чем находят радость и смысл жизни и как решают свои жизненные проблемы. И это совсем другой разговор.
______________________________

* От себя добавлю — и заинтересованных компетентных авторов. Очень непростая задачка, признаюсь. — Прим. ред. ж-ла «Компьютерра».

** В России еще в 1994 году за поддержку науки из госбюджета высказались только 8% опрошенных. Исследование, проведенное в конце 1990 — начале 1991 года среди студентов технических вузов Санкт-Петербурга и Петрозаводского университета: 56% опрошенных высказали мнение, что ученые больше думают о своих абстрактных проблемах, чем об интересах простых людей; 42,2% всерьез полагали, что ученые просто удовлетворяют свою любознательность за государственный счет. В 2000 году в другом исследовании были получены почти аналогичные результаты: у 58% опрошенных россиян наука вызывала негативные ассоциации (www.nkj.ru/archive/articles/11016).

Георгий Любарский

наверх