Из http://trv.nauchnik.ru/33N.pdf

Как только организаторы 6-й Всемирной конференции научных журналистов объявили о том, что начинают прием заявок на стипендии, я решила не упускать свой шанс. Желающих поехать в Лондон было много. Мне повезло, стипендию я получила.

В первый день можно было выбрать один из пяти семинаров. Я выбрала тему «Продовольственная безопасность: можем ли мы предотвратить продовольственный кризис?». Несколько британских ученых из разных университетов и научных центров говорили о том, как избежать голода в ближайшие десятилетия. Исходили из расчета, что к 2050 г. население планеты достигнет 9 миллиардов человек. Очевидно, что задача науки – придумать способ производить больше зерна на меньших площадях, используя меньше воды и энергии и оставляя меньше отходов. Профессор Майк Биван (Mike Bevan) из исследовательского центра Джон Иннес (John Innes Centre) говорил о важности генетических исследований и о своей работе в изучении генома пшеницы. Завершился семинар выступлением ученого Джона Уэста (John West) из исследовательского центра Ротамстед (Rothamsted Research), который осудил западную моду на «органические» продукты: она идет вразрез с насущными жизненными требованиями использовать меньше земли с большей эффективностью. Когда шведский журналист спросил из зала, выберет ли Уэст в супермаркете «органический» или обычный продукт, тот ответил, что выберет обычный.

После этого мне пришлось делать нелегкий выбор: одновременно начинались несколько интересных секций... На [одной из них] собирались обсуждать вопрос о том, как отличить серьезных ученых от тех, кто склонен к псевдонауке. Еще одна секция была посвящена освещению креационизма. Скрепя сердце, я выбрала именно ее. И не пожалела – для меня она стала одной из самых ярких на конференции. Первым выступающим были Майкл Рейс (Michael Reiss) – специалист по научному образованию в Институте образования Лондонского университета, который в 2008 г. подал в отставку с поста директора по образованию Лондонского королевского общества в результате медиаскандала. Скандал разразился из-за того, что он предложил рассказывать о креационизме в школе, объясняя детям, почему эта теория считается ненаучной. Рейс оправдывает свое предложение тем, что лучше вовлечь в дискуссию детей с разными взглядами, чем изначально блокировать общение с теми детьми, которые не согласны с теорией эволюции. Однако его поддержали тогда далеко не все коллеги.

Второй выступающий – Джеймс Рэндерсон (James Randerson), научный редактор сайта газеты The Guardian, – был одним из тех, кто писал о скандале с Рейсом накануне его отставки. Он очень четко дал понять, что считает «баланс мнений» в отношении теории эволюции абсурдом, потому что креационизм – просто ложная, с научной точки зрения, теория. Стали звучать комментарии из зала, и разразилась полемика на тему того, какова роль научных журналистов: должны ли они в первую очередь быть «сторожевыми псами» (watchdog) или «пуделями» (lapdog) науки. Одна из слушательниц взяла слово и высказала свое мнение: научный журналист не должен защищать ни интересы конкретных ученых, ни интересы научных организаций – он должен отстаивать научный метод. Этот комментарий был очень тепло принят аудиторией, и только под самый конец сессии подряд взяли слово два человека, высказавшиеся за креационизм. Обстановка стала накаляться, разрешившись шуткой: «драку» предложили устроить в коридоре.

Крупным впечатлением стал лондонский Музей естествознания. Сотрудник музея провел экскурсию по новому корпусу Дарвиновского центра. Восьмиэтажная бетонная конструкция в виде «кокона» разместит в себе около 34 миллионов видов растений и насекомых, большая часть из которых раньше не была доступна для посетителей. Но самое главное – авторы проекта планируют «приблизить науку к людям»: ученые – сотрудники музея – будут работать за прозрачными стенами, так что посетители смогут за ними наблюдать. У любого желающего будет возможность пообщаться с некоторыми специалистами и задать им все интересующие вопросы.

На пленарном заседании последнего дня конференции четыре редактора крупнейших СМИ – The New York Times, Scientific American, BBC и The Times – обсуждали будущее научной журналистики. И были достаточно оптимистичны. Для журналистики в целом сейчас время не очень хорошее, но для научной журналистики – «вполне себе ничего», говорил бывший главный редактор Scientific American Джон Ренни (John Rennie). Немалый оптимизм внушил интерес к Большому адронному колайдеру (LHC) прошлой весной. Британская The Times отслеживала рост тиражей, и в прошлом году было три пика: в связи с выборами американского президента, в связи с банковским кризисом и – в связи с LHC! А на сайте ВВС даже сломался счетчик статистики, потому что статью про коллайдер прочитали больше 4 млн человек. Редакторы считают, что наука интересна их аудитории; The Times, несмотря на кризис, даже собирается этой осенью запустить специальное приложение о науке и технике.

По моим ощущениям, на конференции было несколько основных тем, которые всплывали неоднократно: будущее научной журналистики; проблема разграничения научной журналистики и PR; изменение климата; конфликт интересов между фармацевтическими компаниями и здоровьем людей. В будущее большинство делегатов смотрели оптимистично, подчеркивая важность освоения научными журналистами новых медиа.

Проблема недобросовестности фармацевтических компаний, как стало понятно, – одна из главных тем журналистских расследований в научной журналистике. Причем особенно интенсивно, судя по дискуссиям, эта проблема обсуждается в США.

Карина Назаретян